Усман родился в 1910 году в городе Бухаре. Его отец, Касым Амон-оглы, работал сначала секретарем эмира Бухары, затем стражником и чиновником во дворце Шахрисабзского бека. Касым был казнен в Шахрисабзе в 1918 году по обвинению в членстве в партии «Младо-бухарцы». Усмана, которому только что исполнилось 8 лет, дедушка привозит в Бухару. В 1920 году в Бухаре было свергнуто эмирское царство и создана Бухарская Народная Республика. В числе детей других невинно убиенных, Осман поступил в школу-интернат «Авлоди шухадо» и стал прилежно учиться.

В 1922 году правительство БНСР направило на учебу в Германию более 60 молодых людей с целью внедрения в стране достижений европейской науки. Среди них был 11-летний Усмана Касым-оглы. Усман отправился со своей группой из Бухары в Москву, оттуда в Ленинград и морем добрался до немецкого порта, а затем до Берлина, столицы Германии. После акклиматизации здесь некоторое время молодежь распределялась по разным городам в соответствии с возрастом и интересами. Усман Аман со сверстниками – Нематом Нарзулла, Хамро Абдулла, Абдуллой Абдурахимом, всего 18 человек помещаются в школу-интернат в городе Кёслинге. Олимжон Идрисий, доктор Бадри Камаль Сайфульмулк, руководители бухарской молодежи Ахмад Наим и Афзал Абусаид приходили навещать их. Афзал Абусаид и доктор Бадри иногда оставались здесь на 10-15 дней и водили детей на экскурсии. Ахмад Наим во время бесед говорил молодежи: «Царский и советский режимы превратили нашу Родину в колонию. Наша великая цель – служить своему народу. Наша задача – освободить нашу страну от тех, кто пришел ее колонизировать, увидеть Родину независимым государством. Живите для нации, будьте самоотверженным...".

После создания в 1925 году УзССР советское правительство стало требовать возвращения узбекской молодежи, обучавшейся в Германии. Даже присылается из Ташкента специальная комиссия во главе с Мейерсоном для расследования ситуации. Комиссия некоторое время расследовала и потребовала всех вернуть в СССР. О.Идрисий собирает студентов старших возрастов и проводит собрание. Он сомневается в беспристрастности комиссии и выступает против возвращения студентов на родину без завершения учебы.

Мейерсон собирает всю молодежь в Берлине, чтобы дать мол свое окончательное заключение. На встрече в гостинице "Пансион - ЮОЗ" Мейерсон стал говорить о контрреволюционном характере зарубежного образования и потребовал всех вернуть в СССР. Студенты, огорченные его словами, поднимают шум и отвергают решение комиссии помешать студентам получить диплом. Внезапно ташкентец Ахмед Шукри обратился громким голосом, а затем выстрелил в Мейерсона из пистолета. Члены комиссии убегают, даже не закончив заседания. В этот момент прибывает полиция и арестовывает Шукри. Воспользовавшись этим, Советы начинают обманом и запугиванием начинают возвращать молодежь обратно. Первоначально они возвращают в СССР восемь учеников, в том числе Асрора Аброра, Абдурашида Бурхана, Искандара Чори, Холмурод Хаджи Огле, Сафара Хакима и Кивама Кирама. После этого была проведена тайная встречу с Олимджоном Идриси, Ахмадом Наимом и другими активистами, и они принимают решение о направлении некоторых молодых людей в Турцию. Понимая, что это очень опасная работа, они соглашаются направить в Турцию первую группу из 14 молодых людей, в том числе Ачилбеги Муким, Жора Халим, Рахимгули Рози, Хазраткул Ачил. Группу привозят в Варшаву, якобы направляющуюся в СССР через Польшу. Необходимые было подшотовить документы и паспорта в здешнем посольстве Турции и отправить молодежь в Турцию. Однако Осман Амон, Абдулла Баде, Немат Назрулла, Аловуддин Исомиддин будут возвращены в Германию в связи с неполными документами. После этого все дороги в Турцию были закрыты советскими структурами безопасности и был установлен строгий контроль по этому поводу.

Молодые люди продолжают обучение в Германии. Немат Нарзулла, Рахматжон Авазжон и Бешим Салих поступят в текстильный институт в Зарау. Мухаммадджону Авазжонову и Аловиддину Исомиддину удалось поступить в Высшую текстильную школу в Коттибусе. Усман Аман и Абдурахим Бурхон, отказавшиеся вернуться в СССР, отправились для продолжения учебы в Кёслинг.

С 1925 года советское правительство полностью прекратило присылать деньги молодежи. В феврале 1925 года Усман, которому только что исполнилось 15 лет, был насильно возвращен вместе со своим другом Абдурахимом Бурхановым. Причина, по которой мы говорим «вынужденная», заключается в том, что Усману даже не разрешили взять аттестат гимназии Кёслинга из съемного дома.

Усман, вернувшийся на родину в начале 1925 года, жил в Говкушанском районе Бухары на попечении дяди Файзуллы Комилова. Потому что дом его отца уже был отобран Советами, а он был занесен в черный список как представитель «вражеского» класса. Пять-шесть месяцев он не мог найти работу и, наконец, устроился подмастерьем на Бухарскую электростанцию. Однако и в этом месте ему не нашлось места. Вскоре уволят как представителя «социально чуждого слоя». Усман Аман отправился в Ташкент и поступил в педагогическое училище имени К.Маркса. В 1931 году он окончил училище и получил аттестат. Усман приехал в Бухару в конце 1932 года и начал преподавать немецкий язык в школе.

Усман Амон снова отправился в Ташкент в июле 1934 года и поступил на подготовительный курс Ташкентского медицинского института. Однако его насильно отправили в Хорезм учителем немецкого языка. В 1935 году он приехал в Бухару и начал преподавать немецкий язык в Бухарском педагогическом институте.

12 января 1938 года Самаркандское управление НКВД в рамках дела Абдуллы Баде приняло решение о заключении в тюрьму преподавателя Бухарского пединститута Усмана Касымовича Аманова по обвинению в членстве в террористической организации, служившей Гестапо в Бухаре с 1936 года. В этот день был выдан ордер и произведен обыск в комнате Усмана в общежитии издательства, расположенном на площади Регистан в Бухаре.

После ужасных пыток, длившихся с 15 по 28 января 1938 года, была получена подпись Усмана Амана на нескольких заранее подготовленных протоколах допросов. В этих бумагах были упомянуты друзья, с которыми он учился в Германии, и его отношения с ними. После этого он «писал» о своей контрреволюционной деятельности, среди прочего, о том, что, когда вернулся в Бухару в 1926 году, он связался с Куртом Вилли, колбасником в районе Ляби Ховуз, и немцами, торговавшими овощами в одной из тамошних лавок, что его друзья Хамро Абдулла и Немат Назрулла тоже были шпионами, что предстоящая война будет ужасной, и что они договорились сформировать вооруженную группу для ограбления населения и проведения террора.

22 декабря 1938 года начальник Самаркандского управления НКВД Калмыков постановил, что Усман Аман в 1925 году был членом «Свободного Туркестана», в 1926 году вернулся на Родину в качестве шпиона, и с 1936 года служил Хамро Абдуллаеву, представителю гестапо в Бухаре. Однако, тем временем в отношении группы сотрудников Самаркандской управления НКВД было возбуждено уголовное дело. В частности, лидера Калмыкова не расстреляли только потому, что он был депутатом УзССР. Иван Филипович Смольников был приговорен к 10 годам, а Хаким Хакмулович Шайдулин к 3 годам лишения свободы после того, как было доказано, что сотрудники несправедливо сажали в тюрьму многих невиновных людей, насиловали заключенных, унижали их и предъявляли ложные обвинения. После этого процесс расследования несколько облегчился.

Несмотря на это, 21 февраля 1939 года Нарком ВД УзССР Саджая решил обвинить Усмана Амана в том, что он сын эмирского чиновника, член контрреволюционной организации «Азад Туркестан», работал на разведчика Курта Вилли с 1927 г., с 1936 г. был шпионом гестапо. Однако ни одного доказательства предоставлено не было.

На допросе 15 апреля 1939 года Усман Аман заявил, что знал Абдуллу Баде и Абдурахима Бурханова, но ни один из них не был немецким шпионом. Однако 19 июля 1939 года в обвинительном заключении, подготовленном начальником Самаркандского управления НКВД Мирхамидовым, Усман Аман вновь был обвинен в шпионаже.

13 февраля 1940 года дело Усмана Амана было рассмотрено «тройкой» при НКВД СССР, и он был приговорен к 8 годам лишения свободы...

15 октября 1957 года Усман Касымович Аманов направил заявление Председателю Президиума Верховного Совета СССР товарищу Клименту Ефримовичу Ворошилову с ул.Октября, 7, г. Бухара. В ней он начинает повествовать о своем прошлом и пишет: «...в 1931 году я окончил Педагогическое училище им.К.Маркса в Ташкенте. В 1933-1938 годах я преподавал немецкий язык в средней школе и Бухарском пединституте. 13 января 1938 года меня внезапно с рабочего места в наручниках увезли в Самарканд. Меня называли шпионом и контрреволюционным элементом, неустанно били и пытали. Восемь дней заставили стоять на ногах, довели до безумия и дали подписать написанные ими бумаги. Причина, по которой я подписал их, заключалась в том, что я не хотел умереть в комнате следователя. После этого мое дело направили в военный трибунал, а когда вернули, сказав, что доказательств недостаточно, я провел еще два года в Самаркандской тюрьме. В 1940 году в Москве мне определили 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Я отбывал наказание в лагере Дальстрой Магаданской области и был освобожден из лагеря в 1946 году. Однако я не был полностью свободен. Они не позволили мне вернуться в мою страну. Работал в поселке Дальний Север Магаданской области. В 1938-1957 годах я был вдали от родных и близких. Я сейчас в Бухаре. Но я потерял молодость и многих родственников. В течение 20 лет я не мог использовать свои педагогические способности. Мне 47 лет. Я буквально убит оскорблениями, несправедливостью и страданиями. Я тоже когда-то учился в Германии. Теперь я стал негодным инвалидом. Когда-то я был великим учителем. Товарищ Ворошилов, прошу. Снимите с моей шеи клеймо "осужденный". Дайте мне хоть ненадолго быть учителем и встретить 40-летие Октябрьской революции как учитель».

Вслед за этим заявлением на пересмотр было направлено и дело Усмана Амана.

2 июня 1958 года Усмана Амана снова вызвали на допрос. В то время он жил в Бухаре по улице Красина, 14 и до сих пор не мог получить паспорт. На тот момент являвшийся заместителем директора Бухарского государственного торгового гастронома Усман Аман, отвечая на вопросы следователя, рассказывает одно за другим о своем несправедливом заключении и отбывании наказании на Колыме, о своих страданиях: "...Я никогда не был шпионом. Однако следователи неустанно избивали меня и заставили оговорить себя. Фамилия и места работы в подписанном мной протоколе допроса от 28 января 1938 года мои, но деятельность не моя. Мне было восемь лет, когда умер мой отец, эмирский чиновник. Я поехал в Германию, когда мне было 12 лет. Когда я вернулся, мне было еще 15 лет. Как-то я никогда не слышал о "Свободном Туркестане". Они связали с делом Алимджана Идриси. Это правда, я видел этого человека. Он был честным, щедрым, замечательным человеком. У нас нет сведений о его антисоветской деятельности. Я верю, что и Алимджан Идриси не был предателем. В Германии мы были многонациональной молодежью. Он всех нас правильно воспитал и мобилизовал к знаниям. Идриси никогда не говорил ничего плохого о нашей Родине или о Советском государстве. Может быть, он боялся ранить наши сердца. Следователи написали все клеветы в протоколе допроса от моего имени, а потом избивали и оскорбляли меня, чтобы я его подписал». В ответ на вопрос следователя о том, какие методы пыток они применяли, он отвечает: «...Комачков применял конвейер. То есть, допрашивали завтавив все время стоять, не давая ни воды, ни сна, ни еды. В этом процессе шли непрекращающиеся побои. Его помощники даже пытали бутылкой с водой, зимой вывозили во двор почти голым, заставляли стоять по колено в холодной воде, истязали гвоздями».

                                               (Дом, где жил Усман Аман. Бухара.)

В ходе повторных допросов было полностью доказано, что жизнь Усмана Амана была разрушена на основании клеветы и поклепов. 4 августа 1958 года Усман Аман был оправдан Военным трибуналом Туркестанского военного округа, и это сообщение было направлено ему.

Бахрам ИРЗАЕВ,

доктор философии по истории